Эпоха наша счастливо преодолела тот спиритуализм, который был ближе к духу платонического дуализма, чем к духу Евангелия. В наше время достигнуто лучшее понимание догмата воскресения мертвых — в нем уже не пытаются видеть лишь простое раскрытие идеи природного бессмертия, не привносящее в нее существенно нового содержания.
Не вдаваясь в подробный анализ этих двух противоположных, но во многом перекликающихся умонастроений, мы во всяком случае должны отметить тот несомненный факт, что под влиянием некоего соблазна, который никогда не бывал полностью преодолен, но напротив, с течением времени лишь набирал силу, скрываясь порой — как то было в эпоху св. Иустина — под личиной «интегральной ортодоксии»,— под влиянием этого соблазна в настоящее время имеет место нечто большее, чем возрождение в новых формах старых милленаристских мечтаний", нечто большее, чем случавшееся уже притупление, ослабление христианского упования.
Бывает, что подобного рода иллюзии в сознании того или иного христианина переносятся и на Церковь. И тогда «те, в чьих глазах превыше всего ее зримая организация» и «то, что в ней служит лишь средством благодати», могут утверждать, например, полную самоценность богослужебного действа. Они знать не хотят, что в час своего торжества Церковь «скинет исторически обусловленные и преходящие облачения», все, что «сейчас служит инструментом роста и сообщает ей соотнесенность с условиями земного существования ее членов». Считая, что этим укрепят авторитет тех, кто среди нас является представителями Христа и наследниками апостолов, они сплошь и рядом стремятся объявить достоянием вечности(в какой форме — сами не могут вразумительно объяснить) не только то в этих последних, что действительно может считаться таковым — не одну их отмеченность свыше,— но и несомые ими в нашем мире властные функции.
