Церковь есть тайна, но также и таинство. Будучи «совокупным местом таинств христианских», она в то же время сама есть великое таинство, которым держатся и которым животворятся все прочие таинства. Она — таинство Иисуса Христа на земле, подобно тому, как для нас Сам Христос, в своем человечестве, есть таинство Бога.
Каждый из нас на своем скромном месте представляет собой Церковь. Через каждого из нас Церковь должна возвещать Евангелие, проповедовать его «всякой твари». Через каждого из нас она должна возжечь свет пред глазами всякого пришедшего в этот мир человека: при этом она сама — не светоч, но подсвечник, на котором тот водружен. В каждом из нас она должна уступать место Господу своему, быть не более чем указующим на Него перстом, не более чем голосом, передающим Его Глас. Каждый из нас, свойственным ему образом и на занимаемом им месте, должен пребывать «в служении Слову». «Да будет Господь в сердце моем и на устах моих, да с ведением и достоинством возвещу Евангелие Его!» Это прошение священника перед началом чтения за мессой Евангелия не может оставаться простой обрядовой формулой. Если в любых ситуациях не этим прошением будут вдохновляться наша проповедь и наша забота о Церкви, мы вполне будем заслуживать осуждения, несправедливо обращенного израильтянами к Иеремии:
И пророки станут ветром, И слова Господня нет в них!
... Для того, чтобы возвещать Евангелие «с ведением и достоинством», надо прежде всего помнить о том, что мы его недостойны, что мы не понимаем его. Поэтому каждый раз слова Евангелия осуждают нас самих, его проповедующих.
