Как же соблазняемся мы о Матери нашей, вместо того чтобы любить ее! Среди наших соблазнов есть весьма жестокие, но явные; есть и скрытые, но более коварные. Они существовали всегда, и нашему времени свойствены свои особенные соблазны.
Было бы ошибкой пытаться пресечь всякое публичное проявление критики. Церковь, поддерживающая в своих чадах смирение, привлекательнее Церкви, заботящейся о поддержании мирского духа респектабельности. Жак Маритен однажды не без иронии заметил, что христианам нашего времени всякий намек на их недостатки кажется «чем-то неприличным». «Можно подумать,— добавляет он,— что они боятся помешать делу апологетики... Древние иудеи и даже ниневитяне так не церемонились». Еще меньше церемонились святые прошлых столетий. Достаточно перечитать хотя бы знаменитое послание святого Иеронима к папе Дамазию, диатрибы святого Бернарда против дурных пастырей, а также программу реформ, намеченную им в De Consideratione, или проклятия Екатерины Сиенской в адрес иных из церковных сановников: «О люди! Не люди даже, но демоны в человеческом обличье! Как вас ослепляет беззаконная любовь к тленной плоти, прелестям и блеску мира сего!». Вспомним святую Бригитту, Герсона, святого Бернардина Сиенского, святого Томаса Мора, а ближе к нашему времени — святого Климента Хоффбауэра... Обратимся к истории борьбы «григорианцев» за то, чтобы власть над Церковью не осуществлялась тогдашними ее иерархами; вспомним об отваге Герхо из Райхерсберга, обратившегося, подобно святому Бернарду, к папе Евгению III в своем труде «О государстве, подкупленном Церковью», о смелости Роджера Бэкона, который требовал от Климента IV «очистить Каноническое Право» и извергнуть из Церкви языческие пережитки, вошедшие в нее с элементами античного гражданского права; о мужестве Гийома Дюранда, издавшего трактат «De modo concilii celebrandi et corruptelis in Ecclesia reformandis» (О способе проведения соборов и о развращении, поразившем Церковь), наконец, о картезианце Петре Лейденском, воззвавшем к папе римскому в предисловии к изданию г. сочинений своего собрата по ордену Дионисия. Осознаем же, по последнему примеру, всю мощь движения католической реформы, определяемого слишком узким термином «контрреформации»: подобное предприятие было бы полностью невозможно без решительной самокритики, которой в истории более чем достаточно красноречивых подтверждений.
