Размышления кардинала

Преодолеть апокалипсис

Дабы преодолеть его, не отметая совсем, необходимо иметь четкое представление о трех эпохах, соответствующих трем последовательно сменяющим одно другое «состояниям Церкви». Переход от первого ко второму произошел в тот день, когда Израиль по плоти уступил место Израилю по духу; эта первая трансформация являет собой прообраз славного преображения, имеющего произойти в конце времен, когда Церковь земная перейдет в свое окончательное состояние и примет образ Царства небесного.

Тогда она станет тем, что она есть, поскольку зерно Царства небесного Церковь носит в себе от века. В ней заключена сущность его. Такой, какая она есть сейчас, Церковь уже стоит у врат вечного обетования, будучи началом его. Она свидетельствует о реальном и действенном присутствии Царства небесного среди нас. Сейчас уже, являясь «на земле странницей», она «утверждена на небесах». К нынешнему состоянию Церкви, взятой во всей ее цельности, подходят слова Иоанна Богослова, которые относятся к каждому из нас и своей парадоксальностью замечательно передают парадоксальность положения христианина или то, что еще иногда называют «эсхатологической напряженностью»: «что будем», и какими мы видны Божественному взору, «еще не открылось». Уже сейчас, Послание к Евреям нам в том порукой, мы не только находимся в пути, не только ищем и ожидаем, но и «приступили к горе Сиону и ко граду Бога живого, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов». Или, иначе говоря, священный Иерусалим уже спустился с небес и пребывает меж нами, как «мать наша» в дольнем мире.

Все еще должно укрепиться и проясниться по прошествии времени, ибо «суетность века» не отступила пока, а мы остаемся все теми же стенающими странниками, но ничего существенного больше привнесено не будет. Всему, что есть в Церкви сакраментального, в том виде, в каком оно существует в применении к условиям временного бытия, предстоит исчезнуть перед лицом конечной реальности, которую оно действенно знаменует. Но это не следует понимать так, как если бы одно просто полностью затмило собою другое — нет, исчезновение послужит свидетельством «истинности» исчезнувшего. В этом будет его слава и его свершение.