Многовековая история Римско-католической церкви покрыта множеством легенд и домыслов, а сама Церковь стоит, как бы столбом от них, неся свою "тайну".
Тайна Церкви запечатлена уже в самом первом, основополагающем и самом известном из наших символов веры: Credo... sanctam Ecclesiam catholicam («верю... в святую католическую Церковь»). Слова, посвященные Церкви, занимают в нем строго определенное и отнюдь не случайное место.
Предание меньше всего обсуждали в эпохи, наиболее связанные традициями. Эпохи эти сами были как бы погружены в Предание. Люди таких эпох жили им, они сами читали священные книги.
Церковь, говорят нам они, не есть Бог, но «Церковь Божия». Она Супруга Его неразлучная, служащая Ему верой и правдой. Она — Обитель Бога нашего, в которой Он встречает нас, дабы простить нам грехи наши.
Эпоха наша счастливо преодолела тот спиритуализм, который был ближе к духу платонического дуализма, чем к духу Евангелия. В наше время достигнуто лучшее понимание догмата воскресения мертвых — в нем уже не пытаются видеть лишь простое раскрытие идеи природного бессмертия, не привносящее в нее существенно нового содержания.
Два образа Церкви в ее нынешнем состоянии определяются именно учением апостола Павла о Теле Христовом. Конечно же, ни одно из используемых в Писании выражений не должно специально удаляться из поля зрения.
Вновь на нашем пути встает противоречие: мистическая Супруга, Церковь, чье сердце сокрыто, есть в то же самое время и некое видимое явление, стоящее в одном ряду с прочими феноменами этого мира.
Церковь есть тайна, но также и таинство. Будучи «совокупным местом таинств христианских», она в то же время сама есть великое таинство, которым держатся и которым животворятся все прочие таинства. Она — таинство Иисуса Христа на земле, подобно тому, как для нас Сам Христос, в своем человечестве, есть таинство Бога.
Рассказывают, что один неудачливый священник сказал посетителю, пришедшему поздравить его в день сложения сана: «Отныне я только философ, то есть — одинокий человек». Мысль горькая, но до какой степени верная!
Как же соблазняемся мы о Матери нашей, вместо того чтобы любить ее! Среди наших соблазнов есть весьма жестокие, но явные; есть и скрытые, но более коварные. Они существовали всегда, и нашему времени свойствены свои особенные соблазны.
Весьма примечательно, что сомнения, которые испытывают иные верующие по поводу Церкви, часто относятся и к Деве Марии. Точнее, критические замечания эпохи Реформации по поводу католической идеи Церкви распространяются также и на католический культ Марии.
