Размышления кардинала

Едииным духом

Взращенные в одной вере, они «напитаны единым Духом», отчего сходно реагируют на те или иные обстоятельства и по этой реакции признают своих.

Как далеки от нас, к примеру, даже несмотря на отдельные элементы культуры, дошедшие до наших времен, все эти александрийцы III века или африканцы V-ro! В какой растерянности мы стоим перед разделяющей нас и их пропастью! И если бы не наши методологические навыки и не наша просвещенная любознательность, каким бы чуждым нам казался склад мышления, запечатленный в их трудах, какими надуманными и неинтересными занимавшие их проблемы! То, что некогда вызывало у них самый напряженный интерес, теперь оставляет нас безразличными; безразличие это, если вдуматься, не случайно тяготит нас, ибо тяжесть происходит от ощущения, что за прошедшие столетия умерло то, что не в наших силах воскресить...

Заставляя себя читать их труды, читать не из чистого, но из профессионального интереса, по профессиональной обязанности, мы лишь перекапываем груды мертвых абстрактных знаков, расшифровываем, анализируем, реконструируем, оставаясь при этом далекими от подлинного понимания... Неужели все это и вправду — просто ископаемый прах? — Но нет, вот на следующей странице возникает Имя и, подобно вспышке молнии, разгоняет пелену тумана. Все бесчисленные частности выстраиваются вокруг него, обретая четко выраженную иерархию. Все пронизано его ясностью, все оживает. И теперь мы уже читаем и переживаем текст не только как историки — в нем нам открываются чувства и их оттенки, соответствующие, вплоть до самых тонких, нашим собственным. В своей любви ко Христу и Ориген, и Августин воистину наши современники. Они наши отцы, наши братья. И как бы далеко в прошлое, в каком бы направлении мы не обращали свои взоры, повсюду встречаем одно и то же, повсюду общность «устремления мысли» порождает единство. Если согласиться с тем, что народ есть «совокупность разумных существ, объединенных между собой общей любовью к одному предмету», то христиане всех времен и стран, всех рас и культур представляют собой единый, сплоченный любовью ко Христу народ. Везде и всегда нам предстают свидетели Христовы, которые, не видев, возлюбили Его и которым отец де Гранмезон, руководствуясь справедливым ощущением католической общности, уделил место в заключении своего монументального труда во славу Христову. Везде и во все времена они обладали общим взглядом, обращенным на Того, Кто, явив собой Бога во плоти, отвратил их от идолов. Везде и во все времена их голоса объединены общностью интонации. Среди них и Бернард Клервосский, и Франциск Ассизский, и Игнатий Лойола; ближе к нашему времени — Шарль де Фуко и Пьер Лионне... Сквозь все безграничное богатство обертонов неизменно звучит одна общая «новая песнь», воспринятая ими всеми от общей Матери, которая пела ее при их «втором рождении». Quantae animae hodie renovatae dilexerunt Те, Domine Jesu! («Сколько душ ныне обновленных возлюбили Тебя, Господи Иисусе!»). Для взора каждого из них имя Христа — свет невечерний, для слуха же — звучание самой жизни. Все они утверждали, что недостаток любви ко Христу — не просто увечье, но сама смерть, все обретали в этой любви «цвет благодати и юности». Все они знали, что, явив им Христа «братом, учителем, соратником, искуплением и воздаянием», Бог заранее ответил на все их вопросы, все им во Христе дал, все раскрыл. Поэтому все члены великого «семейства Христова» узнают друг друга. В семействе этом выявляется сходство между невеждой и философом, инок, укрытый от мира стенами своей обители, оказывается, в сущности, подобен тому, кто на себе несет «заботу о всех Церквах», голос китайского мученика нашего столетия сливается с голосом мученика, жившего в Сирии во II веке. Этот согласный хор питается Преданием Церкви, ее «действенная сила» правит им. И ни в коем случае он не является плодом мимикрии или же какого-либо умышленного усилия. В глубине каждого индивидуального сознания звучит голос единого Духа, говорящего с единой Невестой, и отсюда — единство веры, надежды, любви. Согласный хор этот есть выражение изначального глубокого единства, горение единого Пламени!