Эпоха наша счастливо преодолела тот спиритуализм, который был ближе к духу платонического дуализма, чем к духу Евангелия. В наше время достигнуто лучшее понимание догмата воскресения мертвых — в нем уже не пытаются видеть лишь простое раскрытие идеи природного бессмертия, не привносящее в нее существенно нового содержания.
С другой стороны, примерно в то же самое время была предпринята значительная работа по углублению концепции Благодати, в процессе которой особое внимание уделялось благодати «повседневной», результатом чего было преодоление преобладавшего прежде излишне индивидуалистического подхода в отношении ее. Изложению и развитию достигнутых результатов в их применении к жизни христианина было посвящено значительное количество произведений. В связи с этим на первый план выдвинулась, нередко порождая неясность и замешательство, идея единой Жизни, единого тела Благодати, общности всех со всеми во Христе. В этом смысле Предание, как греческое, так и латинское, предлагает для использования обширнейший материал, в частности, комментарии к мысли апостола Павла о Церкви как Теле Христовом, в которых зачастую не содержится никаких прямо выраженных указаний на видимую Церковь. Введение в обиход словосочетания «мистическое тело», значение которого не всегда правильно понималось, в большинстве случаев приводило к сосредоточенности на сугубо внутреннем, духовном аспекте открытой нам апостолом Павлом великой тайны. Не приходится удивляться поэтому, что в сложившейся ситуации идея объединить между собой два основополагающих догматических подхода, две темы — Церкви и Благодати, — возникла не сразу. Когда же она все-таки возникла, выяснилось, что воплотить ее не так-то легко. «Юридизм», с одной стороны, «мистицизм» — с другой: экклезиология стремилась к синтезу, но не достигала его.
