Эпоха наша счастливо преодолела тот спиритуализм, который был ближе к духу платонического дуализма, чем к духу Евангелия. В наше время достигнуто лучшее понимание догмата воскресения мертвых — в нем уже не пытаются видеть лишь простое раскрытие идеи природного бессмертия, не привносящее в нее существенно нового содержания.
Свойство, соответствующее первому из этих аспектов, в силу которого Церковь обладает освящающей силой, сообщается ей исключительно Богом. Им она во всей полноте наделена с первого момента своего существования, несет и передает его в неизменной цельности вне всякой зависимости от человеческих качеств и нравственного состояния «орудий», используемых Богом для этой цели: Cum enim hoc datur quod Dei est, sanctum dat etiam non sancta conscientia (Ибо когда передается то, что принадлежит Богу, оно свято даже тогда, когда передается не святой личностью). В этом смысле Церковь всецело свята и незыблема. «Супруга Христова не может быть запятнана; она чиста и непорочна; ей ведомо только одно жилище; с целомудренной чистотою она хранит святость одного очага». В неизменной чистоте пребывает ее учение, и всегда жив источник таинств ее. Второе же свойство, являющееся целью и результатом первого, напротив, есть такое сокровище, которое может быть утеряно каждой отдельной личностью: полной твердости христианин ожидает только от Бога. В Церкви как в целокупном теле оно всегда может в той или иной степени умаляться. Работа благодати проявляется в разной мере в зависимости от эпохи и от состояния человеческих душ — с уверенностью мы судить о ней не можем никогда. В одни эпохи святость процветает в видимом изобилии, в другие — таится на глубине; цветение ее бывает ослепительным, но бывает и потаенным.
