Эпоха наша счастливо преодолела тот спиритуализм, который был ближе к духу платонического дуализма, чем к духу Евангелия. В наше время достигнуто лучшее понимание догмата воскресения мертвых — в нем уже не пытаются видеть лишь простое раскрытие идеи природного бессмертия, не привносящее в нее существенно нового содержания.
Если верно, что все то в Церкви, что относится к разряду средств, не переживет подготавливаемого этими средствами завершения, — не.менее верно и то, что завершение это и есть сама Церковь. И не просто Церковь, но вся ее полнота, полное ее свершение. И подобно тому, как святой Игнатий Антиохийский был убежден, что его истинная человеческая сущность раскроется в полную меру лишь оказавшись в области чистого света, Церковь знает, что бытие ее обретет совершенство лишь по свершении чуда Воскресения. Сомневаясь в этой истине, видя незыблемость Церкви в продолжении в инобытии свойств ее временного устроения, мы всего-навсего свидетельствуем об узости нашего взгляда, ибо мыслим ее себе только как Церковь воинствующую и не можем созерцать ее как Супругу совершенную и «славную», не имеющую «ни пятна, ни порока», такой, какой она сплотится вкруг Супруга своего: чистым «собранием святых», в Нем открывающимся «общением святых».
