Эпоха наша счастливо преодолела тот спиритуализм, который был ближе к духу платонического дуализма, чем к духу Евангелия. В наше время достигнуто лучшее понимание догмата воскресения мертвых — в нем уже не пытаются видеть лишь простое раскрытие идеи природного бессмертия, не привносящее в нее существенно нового содержания.
Обещая тем, кто все оставил и последовал за Ним, что в грядущем Царствии они «воссядут на двенадцати престолах» вместе с Ним «судить двенадцать колен Израилевых», Христос не имел в виду утверждения в вечности земной иерархии, хотя и обращался в этот момент к тем, кто призван был основать ее. Экзегеты и богословы достаточно спорили по поводу того, относятся ли Его слова исключительно к Двенадцати Апостолам, или же их следует воспринимать в более широком смысле, как устанавливающие вообще привилегию святых. В связи с этими словами возникал также и вопрос о том, подразумевается ли в них только «пакибытие», и не выразил ли в них Христос еще и прозрения о том новом порядке в земных делах, что должен был установиться с основанием Церкви. Однако какого бы истолкования ни придерживаться, совершенно очевидно, что обещания некоего небесного аналога земной иерархии в них не содержится. Скорее всего обетование, данное Апостолам, следует рассматривать в качестве частного случая того, что в этом же эпизоде было отнесено ко всякому, кто оставил бы все ради любви к Нему. Предание единодушно в таком именно понимании слов Спасителя; так же понимает их и Церковь. Следуя апостолу Павлу, обращавшемуся к коринфянам: «Разве не знаете, что святые будут судить мир? Разве не знаете, что мы будем судить ангелов?», она распространяет прерогативу Двенадцати на всех праведных, и поет за своей литургией ко всем праведным относящиеся стихи Книги Премудрости Соломона: «Будут судить племена и владычествовать над народами, а над ними будет Господь царствовать вовеки». Все те, кто последовал за Христом, в Откровении Иоанна Богослова названы «побеждающими»; «Свидетель верный» всем им обещал место на престоле Своем.
Вкратце подводя итог, скажем, что несомненно нельзя безоговорочно соглашаться с утверждением Кажетана, будто все, что относится к социальному аспекту Церкви, весь ее нынешний строй в конечном счете «обратится в прах». Но, как нам кажется, вполне прав о.Льеже, считающий, что «устройство Церкви, воплотившее в себе бесконечную реальность, будет принято в грядущую славу облеченым своим историческим своеобразием, но в новой и сугубо духовной форме». Можно также разделить мнение преподобного отца Гумберта Буэссе: «Незыблема по сути своей печать, отмечающая душу священнослужителя; но и священническое служение его прейдет, как прейдет Церковь земная... В свете вышнего града любые отличия уже более неуместны». До тех пор, пока не будет дано «божественного разъяснения» видимому миру, «святая Церковь,— по словам великого Ньюмена,— в своих таинствах и иерархическом устройстве будет существовать после всего, до самого конца мира, как символ вещей небесных, обретающихся в вечности».
