Размышления кардинала

Образ Спасителя

Аналогия Павла не является ни аллегорией в точном смысле этого слова, ни, тем более, простым сравнением. Из того, что апостол употребляет метафору, не следует заключать, что при этом он имеет в виду сущность более или менее «метафорическую». В непонимании этого коренится весьма распространенное заблуждение. В сознании некоторых природное тело предстает в качестве осязаемой реальности, тогда как тело мистическое — лишь в виде зыбкой тени, и если первое из них «физическое», то второе только «духовное»; первое есть тело реальное и достоверное, второе же является таковым лишь «мистически», то есть по своей идее, в силу того, что о нем именно так говорят, применяют к нему именно такое сравнение, такой образ. Ему отказывают в возможности быть «в полном смысле» телом. И в таком случае говорят уже о «мистическом теле Церкви», или же о Церкви как образующей «некое мистическое тело». Взятые сами по себе, выражения эти вполне невинны; они правильны, но недостаточны — и тем более в наши дни, когда само выражение «мистическое тело» стало понятием философского языка. Глубоко ошибочными они становятся тогда, когда их употребляют как полностью исчерпывающие вопрос, ибо в таком случае совершенно теряется идея того, что составляющие собой «тело Церкви» в действительности являются «членами Христовыми». При таком подходе уже и речи не идет о Теле Христовом, о Его «Теле живом», оживотворяемом Его Духом наподобие того, как наше плотское тело оживляется нашей душою. Не идет речи о том Теле, которое действительно есть Христос. Единство веры становится при таком подходе результатом простого совпадения, а не действия в Церкви единого Духа. Теряя внутренние связи, Церковь лишается своего бытия. Она более не представляет собой «истинного реального целого, живого тела со всеми его органами», живого «образа Спасителя», столь же безусловно единого, хотя и в другом роде, как и собственно Его тело. Она уже не образует «Тайны Христовой», по словам древних Отцов, во всей ее полноте. Она является более или менее в качестве некоего духовного или «просто политического тела», чьи члены связаны со своим главой «всего лишь внешними узами». Церковь, таким образом, если и остается телом, то в том смысле, в каком им может считаться любая общественная группировка, являющаяся подлинно живым организмом ничуть не в большей мере, чем «духовные личности» являются подлинно личностями. Богатое и возвышенное представление о Церкви, сообщаемое нам традиционной верой, вырождается в «простую персонификацию воображаемого». При описанном здесь подходе еще можно верить в божественное происхождение Церкви, но весь реализм, вся неповторимость христианской Тайны сводятся на нет.