Размышления кардинала

Мысли Павла

Церковь пребывает в мире, и, стало быть, средь битв. Прообразом ее является воинствующий Израиль, под водительством Иеговы сражающийся за свое наследие. Ее Бог — Бог Мира, сама же она «блаженное видение мира». Она проповедует Того, Кто «сотворил умиротворение Кровью креста своего», она приемлет в лоне своем кротких и миролюбивых, и повсюду, где бывает услышана, способствует установлению мира. Но начинать ей приходится с разрушения того ложного мира, в котором пребывало человечество до пришествия Христа, и к которому мы вечно норовим вернуться. Дабы «благовествовать мир», учит апостол Павел, каждый из нас должен облечься «во всеоружие Божие». Мы — в рабстве, из которого необходимо освободиться, но освобождение никогда не дается без борьбы. Бог «дарует мир» Церкви «лишь в завершение». То есть прежде чем стать Иерусалимом, славящим Господа в наконец обретенном мире, она должна побывать в положении Иакова, чье имя неразрывно связано с представлением о борьбе и тяжких трудах. Прежде чем быть увенчанной в вышних, ей предстоит противостоять силам мира сего и, какие бы иллюзии по этому поводу не питали время от времени иные из ее чад, так никогда и не достигнуть в этом мире торжества и славы. Гораздо больше горечи, нежели гонения, расколы и ереси, ей ежечасно приносят беззакония тех, кто зовется чадами ее. Она движется по стезе своей в страданиях и бесчестьи, не успокаиваясь в благоденствии, неизменно кратком, и не склоняясь перед лицом неудач. От суетной гордыни она обороняется смирением, на несчастья отвечает надеждой, и при этом она отнюдь не склонна мириться с врагом, ибо не может отступиться от Того, Кто говорил: «Не мир пришел Я принести, но меч» — меч христианской проповеди, то «Слово действенное, которое острее всякого меча обоюдоострого», от Того, Кто говорил, что «жители одного дома будут разделены Мною», Кто от начала до конца Своего земного существования Сам был «предметом пререканий». Всегда и везде Церковь стремится к взаимопониманию и единству, к «согласию и гармонии», как к «наиболее верным средствам содействия благу рода человеческого». Она готова идти на всяческие уступки, лишь бы за ними не стояло отступничество. Она любит порядок, подчинение, почтительное отношение. Порою ее обвиняют даже в чрезмерной любви к этим вещам. В этом мире, мире всеобщего смешения, она чтит и «мир вавилонский», необходимый ей на том пути, по которому она ведет своих чад к миру небесному. Она знает, что «существующие власти от Бога установлены» и что начальствующий — «Божий слуга нам на добро». Она молится за ныне властвующих и напоминает чадам своим об «истинном и прочном величии» и, стало быть, о «достоинстве превыше человеческого» их власти, желая, чтобы верующие сознательно подчинялись им. Сама по себе она также в должной мере применяется к законам града земного. По примеру Учителя своего, Церковь неустанно повторяет: «Отдавайте кесарево кесарю» и проповедует полную лояльность даже по отношению к власти-гонительнице. «Светский опыт, обостренное чувство индивидуальной и общественной психологии и прежде всего настоятельные требования стоящей перед ней духовной цели» сообщают Церкви ту умеренность позиции, которая многих приводит в некоторое замешательство. Многие бывают склонны считать ее слишком уж покладистой, и нередко ей приходится остужать пыл своих чересчур горячих сторонников... Но при этом она никогда не преминет добавить: «А Божие отдавайте Богу». В этом высший ее долг, но она на этом настаивает лишь как на «отдании должного истине». Но и того достаточно, чтобы из противного лагеря на Церковь обрушивались обвинения в «занятии политикой» и злоупотреблении религией — в этом же некогда обвиняли и Христа перед лицом Пилата. Достаточно для того, чтобы по всем человеческим душам и всем слоям общества прошелся «меч» разделения.