Церковь есть тайна, но также и таинство. Будучи «совокупным местом таинств христианских», она в то же время сама есть великое таинство, которым держатся и которым животворятся все прочие таинства. Она — таинство Иисуса Христа на земле, подобно тому, как для нас Сам Христос, в своем человечестве, есть таинство Бога.
Возможно, наше рвение вполне может сравниться с рвением этих первых проповедников. Возможно, мы даже превосходим их в энергичности, предприимчивости и изобретательности. Но сравнима ли несомая нами весть по чистоте с той, что несли они? Всег.ш ли наше свидетельство в той же мере, что и их, «пребывает в согласии с Евангелием Христовым»? Деятельное и искреннее рвение может не всегда быть в должной степени просветленным, свободным от мотивов, вытекающих из нашей человеческой природы. Вера, которая движет им, может быть и недостаточно строгой. Допустим, что наша изобретательность необходима. Да, но что, если плоды ее, множась и выходя из-под нашего контроля, станут в конце концов той сетью, в которую само наше рвение рано или поздно попадет?
Безусловно, нужно заниматься апологетикой. Безусловно, нужно отстаивать интересы католицизма. Нужно собирать верующие массы и всячески помогать им. Нужно создавать самые разнообразные произведения, отвечающие каждое своим нуждам, а после — защищать высказанное в них. Нужно христианизировать еще многие области человеческой деятельности, а для этого — сначала изучить их. И сколько препятствий предстоит преодолеть! Сколько вех расставить! Сколько битв пройти! Деятельность скольких общественных объединений направить на верный путь! Сколько же проблем, как теорети-ческого, так и практического плана, требуют внимания: проблемы правовые, научные, политические, экономические, финансовые... Сугубо специальные задачи самого разного рода требуют для своего решения компетентности и самоотдачи. Самые разнообразные виды деятельности развертываются, давая лишь вспомогательный материал для развития иных областей применения сил, которые, в свою очередь, также являются только звеньями бесконечной цепи. При этом приходится брать в расчет различие типов человеческого сознания, считаться с отсталостью от времени одних, с предрассудками других. Необходимо, с одной стороны, щадить чувствительность людей, уважать их законные интересы, а с другой — запастись терпением для долгой подготовительной работы. Не стоит полностью пренебрегать ни средствами пропаганды, ни участием в представительстве. Не стоит, возможно, пренебрегать и протекцией со стороны. Важным также является повсеместное проникновение в общественную жизнь, как на национальном, так и на интернациональном уровне, установление связей с официальным миром... Несомненно, все это «делается для Евангелия». Все, в конечном счете,— во имя Царствия Божьего. Все направлено к одной цели. Но сколько же путей, порой окольных, ведет к этой цели! Сколько весьма разнородных средств ведет к достижению ее! Возможно, как уже было сказано, все перечисленное вполне необходимо — в силу законов земного существования человека. Уклониться от этой деятельности нельзя, ибо это привело бы к одной из форм того чистого «евангелизма», который всегда остается в чем-то чуждым духу Евангелия, и в конце концов может быть равносилен отступничеству. Давайте же не будем поддаваться соблазну облегчающего жизнь пре небрежения к видимой стороне действительности, но заботиться о надлежащем устроении ее, брать в расчет требования практического здравого смысла и нужды конкретной благотворительности, а также принимать и использовать все то в реальной жизни, что побуждает нас быть изобретательными в проповеди, словом — оставаться открытыми любому виду деятельности, способствующей утверждению повсеместного присутствия Церкви. Но при всем этом по-прежнему актуальным остается вопрос: не увязнет ли в столь густой сети суть нашей пропо-веди? Не приведет ли превышение меры в силу универсального закона к результату, прямо противоположному желаемому? Приготовление к проповеди, сопутствующая проповеди организационная работа — останется ли у нас после всего этого достаточно сил и времени для самой проповеди? Не попадем ли мы тем самым в заколдованный круг? Не отгородимся ли мы в итоге от тех, с кем стремимся воссоединиться, не умалим ли, не извратим ли в самих себе дух, который хотели бы поддержать?
