Церковь есть тайна, но также и таинство. Будучи «совокупным местом таинств христианских», она в то же время сама есть великое таинство, которым держатся и которым животворятся все прочие таинства. Она — таинство Иисуса Христа на земле, подобно тому, как для нас Сам Христос, в своем человечестве, есть таинство Бога.
Что-то в Церкви, в человеческом ее плане, может и вызывать наше разочарование. Мы можем, без всякой нашей в том вины, быть глубоко непоняты в ней. Случается нам также быть преследуемыми теми, кто пребывает в ее лоне. Все это не есть нечто исключительное. Но здесь в первую очередь следует избегать скоропалительных выводов. Лучшим нашим ответом на подобную ситуацию будет терпение и внушенное любовью молчание; мы не станем страшиться осуждения со стороны не видящих главного, но подумаем о том, что живее всего Церковь сообщает нам Христа именно в те моменты, когда дает нам возможность уподобиться Ему в Его Страстях. Мы будем продолжать служить своим свидетельством той Вере, которая непрестанно проповедуется Церковью. Испытание может оказаться более тяжелым в том случае, если его причиной служит не гнездящееся в отдельных людях зло, а по видимости непреодолимое неблагополучие общей ситуации, ибо тогда недостаточно будет ни великодушного прощения, ни отказа от собственного «я». Но и тогда мы будем счастливы перед лицом «Отца, видящего тайное», принадлежа, хотя бы отчасти, к тому Veritatis unitas (единству истины), которое испрашиваем для всех в Великую пятницу. Будем счастливы, если ценой кровоточащих ран души нашей мы стяжали тот внутренний опыт, который придаст весомость нашим словам, обращаемым, вслед за Иоанном Златоустом, к пошатнувшемуся в вере собрату: «Ни на шаг не удаляйся от Церкви! Никто не силен самим собою. Надежда твоя — Церковь. Спасение твое — Церковь. Прибежище твое — Церковь. Она превыше небес и пространнее земли.
Она вовек не старится: крепость ее вечна».
