Размышления кардинала

Разница воплощения человека

Над всею разницей воплощений человеческого начала, помимо разрывов — расплаты за грех и пути искупления, свершается таинство единства. Церковь даже в зримом ее воплощении представляет собой животворное ядро, вокруг которого из века в век собираются, часто в силу недоступных нашему пониманию причин, все, кто будет спасен. Те, кого она уже объединила,— поистине душа мира; душа великого тела человечества, о котором писал во II в. автор послания к Диогнету. Сколько дерзновения в подобной уверенности! Христианин, утверждающий это, поднимал свой голос из немногочисленного стада униженных и преследуемых, презираемых мудрецами и сильными мира сего. Правда, оно быстро росло, множилось день ото дня, и внимательный наблюдатель мог бы предположить, что собрание это вскоре превзойдет границы Империи. Но не от этого происходит спокойная и уверенная отвага нашего автора. Она не питается видением земной будущности христианства, но является плодом одной лишь только веры, сознания того, что говорит он от имени Церкви Господней. Он говорил, так сказать, как настоящий «церковник» (ecclesiastique).

В нашем современном языке это прекрасное слово затаскано, чтобы не сказать — унижено. Оно стало простым определением профессии как социального статуса, этикеткой на полке с товаром. В самой Церкви оно употребляется лишь как обозначение внешнего положения вещей. Кто возвратит этому слову утраченную полноту и благородство? Кто вновь даст нам почувствовать всю глубину ценностей, некогда в нем соединенных? В первом своем значении, вне разделения на священство и мирян, «ecclesiastique», «vir ecclesiasticus», означало «церковный человек», то есть — человек, входящий в Церковь, или, лучше, человек церкви, человек христианского общества. Если это слово в его прежнем значении и остается в прошлом, то пусть живет реальность, им обозначенная. Да возродится она во многих из нас!