Как же соблазняемся мы о Матери нашей, вместо того чтобы любить ее! Среди наших соблазнов есть весьма жестокие, но явные; есть и скрытые, но более коварные. Они существовали всегда, и нашему времени свойствены свои особенные соблазны.
Но не человек ли каждый из нас? Разве не имеет каждый из нас достаточно собственных горестей и слабостей? Разве не убеждаемся мы каждодневно в ограниченности наших возможностей? Не случалось ли каждому из нас ловить себя на том, что святому делу мы пытаемся послужить сомнительными средствами? Не может ли каждый сказать, что главные его недостатки — те, которых он не замечает? Не понимаем ли мы хоть на секунду, что по отношению к тайне, составляющей основу нашей жизни, мы ведем себя как безумцы? — Зачем же тогда нам противопоставлять себя остальным? К чему этот суровый взгляд со стороны? Поступая таким образом, мы становимся жертвами той же иллюзии, что и мизантроп, ненавидящий всякого человека, как если бы он сам был сделан из другого теста, в то время как «для того, чтобы глубже понять человечество, достаточно быть его частью, погрузиться в него и затеряться среди его членов» — и тогда в нас «не останется более отстраненности, осуждения и стремления все сравнивать». Тогда очевидное и болезненно нами переживаемое противоречие между человеческой слабостью тех, кто составляет Церковь, и величием их Божественного служения перестанет нас соблазнять, или, скорее, оно станет для нас стимулом. Мы поймем, что известный вид самокритики, целиком направленный вовне, оказывается на деле поиском алиби, попыткой избежать суда совести. Смиренное признание единства всех членов Церкви освободит нас, быть может, от некоторых иллюзий, даст нам возможность полюбить и увидеть в новом свете даже то, чего мы не в силах понять в идеях и институтах, в традициях и требованиях нашей Церкви.
