Как же соблазняемся мы о Матери нашей, вместо того чтобы любить ее! Среди наших соблазнов есть весьма жестокие, но явные; есть и скрытые, но более коварные. Они существовали всегда, и нашему времени свойствены свои особенные соблазны.
Но гораздо чаще или, по крайней мере, более открыто, в более явных формах возникает в наши дни противоположный соблазн. Его можно определить как соблазн критики. Впрочем, и этот соблазн, как и другие, как правило, скрывается под видом благого намерения. Легче всего ему скрываться под личиной заботы о ясности взгляда и трезвости ума, и избежать его обыкновенно можно лишь научившись предварительно «разделению [различению] духов».
Слово «критика» означает «разделение». Само же понятие критики разделяется на собственно критику и, так сказать, самокритику в чистом виде. Эта последняя есть стремление к действенному реализму, решимость отказаться от всего, что не является заведомо подлинным. Это испытание, требующее смирения. Самокритика не только учит оценивать исполненные благие дела, но и берет начало свое в апостольской бдительности и непрерывном духовном бодрствовании и взыскательности. Недовольство завершенным трудом, горячее желание сделать лучше, честность в оценке используемых средств, независимость в решении отказаться от не оправдавших себя обычаев, избежать рутины и предотвратить злоупотребления; и, над всем этим, высокая идея христианского призвания и вера в миссию Церкви: вот несколько положений, через которые это искушение действует и которыми питается. Критика вызывает к жизни подъем творческой активности, дух изобретательности, множество разысканий и «опытов», как правило чрезмерно смелых и зачастую не слишком гармонирующих с нашим привычным опытом. При всей суровости к разоблаченным иллюзиям она вполне может подпасть под власть новых иллюзий и вскоре в свою очередь будет нуждаться в аналогичной критике... Но все же насколько это лучше наивного самодовольства, избегающего любой перемены, любого, пусть даже спасительного, изменения курса! Насколько это искушение критики менее опасно, чем эйфория, постепенно коснеющая в собственных фантазиях, и чем упрямство, стремящееся все сохранить в неизменности и окружающее себя развалинами!
